Я расскажу о подвиге, который был совершен и обойден наградой. Такие случаи бывали на ушедшей в легенды войне, но этот по-особому врезался в мою память.

Это было в сорок втором под Севастополем. Самое страшное время для Крымского полуострова, блокированного врагами и с земли, и с моря. И в воздухе господствовали асы гитлеровского «Люфтваффе», беспощадно топя как военные корабли, так и мирные теплоходы, приспособленные для эвакуации гражданского населения и раненых.
В Северную бухту прорвалась канонерская лодка Черноморского флота. День стоял погожий. В небе ни облачка, ни немецких самолетов.

Сияло солнце, дробясь в мелкой зыби, которая качала обломки досок, полузатопленные ящики.
«Хорошие цели, – кивнул в их сторону боцман. – Самое время зенитную спарку опробовать! – и кпосмотрел в сторону кормы, где на вращающейся турели были закреплены четыре пулемета «Максим». – Эй, расчет, пока фрицев нет поблизости, потренируйтесь на неподвижных целях. Заодно агрегат пристреляете. Верно, Толик?»
Пулеметчик блеснул в ответ белозубой улыбкой и плавно качнул на турели хищно ощетинившиеся «Максимы». Заряжающий проверил ленты: «Все правильно, одна – бронебойная, другая – бронебойно-зажигательная, третья – трассеры, а четвертая – обычная».
Подносчик подготовил очередную порцию цинков с огневой начинкой.
«Пли!» – раздалось над бухтой.
Счетверенные трассы протянулись к еле видным среди волн обломкам. Только водные фонтаны и щепки взметнулись ввысь!
«Повторить!»
И с таким же результатом спарка прогулялась свинцовым ливнем уже по дальним, более крупным целями.
«Работает как часы! – поднял большой палец Толик. – Думаю, и в бою не подведет».
И тут же раздался крик наблюдателя: «Мессер!»
Действительно, от солнца, пикируя на ближайший теплоход с ранеными, заходил фашистский хищник с характерным изломом острых крыльев.
Еще несколько минут – и огненный шквал выкосит сгрудившихся на палубе перебинтованных красноармейцев и матросов.
«По вражескому самолету – огонь!»
Анатолий точно прикипел к завибрировавшей в его руках спарке. «Максимы» выплевывали струи пуль с такой скоростью, что, казалось, опережали снижающегося над теплоходом пикировщика.
Матросы видели, как трассирующие пули впились в плоскость немецкого самолета, выбив из него облачко дыма. А пулеметчик продолжал поливать свинцом врага, надежно поймав его в рамку прицела.
«Врешь, – шептали побелевшие от напряжения губы, – не уйдешь!»
И всадил в брюхо охотника очередную порцию пуль.
«Мессер» густо задымил и отвернул от потенциальной жертвы.
«К своим тянет, – загудели на палубе канонерки, – сволота недобитая! Эх, не повезло…»
И тут пикировщик резко клюнул носом и, надсадно завывая, сорвался в пике, закончившееся огромным фонтаном воды, взметнувшимся над местом его падения.
«Ай, молодца! – хлопнул по плечу меткого черноморца командир. – Ворошиловский стрелок! Ну, считай, что орден ты заработал. Сегодня же отправлю представление в штаб флота».
И он отправил представление на молодого бойца. Но оно затерялось в сутолоке штабных коридоров. А затем Анатолия отправили на учебу и перебросили на другой фронт. Так случилось, что обещанного ордена он не получил.
Думаете, он очень расстроился? Ничуть! Знаете, что он отвечал тем, кто советовал восстановить, как им казалось, справедливость? «Не за ордена воюю! За Родину!»
С этим девизом он достойно прошел всю войну, завершив ее разгромом японцев в Маньчжурии, получив множество наград. И сегодня ветеран готов еще раз повторить свои слова.
И я горжусь этим героем, не обойденным главной своей наградой – любовью и уважением близких, родных и друзей. И я люблю тебя, дед!
Да, именно так, потому что молодой пулеметчик-черноморец, который сбил тогда вражеский самолет, – это Анатолий Владимирович Мозжухин, мой родной дедушка!
Знаешь, что хочу тебе пожелать в преддверии праздника? Счастья не желаю, потому что ты им не обделен. Богатства – тоже, поскольку ты богат душою. Пожелаю здоровья, чтобы на очередное празднование 9 Мая ты мог выйти в своем флотском мундире, ослепляя встречных блеском боевых наград. И не просто выйти, но отчеканить шаг в колонне своих друзей-ветеранов. И даже выпить фронтовые сто граммов и помянуть тех, кто не дожил до Победы, но сделал все для того, чтобы мы, их потомки, жили под безоблачным мирным небом. Ты этого достоин.

Внук, названный в твою честь,
Анатолий Мозжухин.